Заседание Наркомтяжпрома
Самым большим – три на пять метров – живописным полотном в коллекции Челябинского областного музея искусств считается картина Александра Герасимова «Заседание Наркомтяжпрома». За 50 лет она лишь дважды покидала стены хранилища и оба раза поражала воображение посетителей музея.
«В нашем собрании картина находится с 1951 года, – рассказывает научный сотрудник музея Наталья Козлова. – Полотно поступило к нам из Министерства культуры СССР на валу (специальный способ для транспортировки большеформатных живописных произведений), и уже здесь мы его натянули на подрамник. В нашем крайне стесненном хранилище современного искусства этот гигантский объект – начало всего штабеля искусства ХХ века. Картина стоит первой, у самой стены, и чтобы ее вынести, необходимо сначала извлечь из запасников сотни других работ. Поэтому «Заседание Наркомтяжпрома» лишь два раза покидало хранилище: в 1980 году – для экспозиции современного искусства и совсем недавно – для выставки «Иллюзии реализма». Картина репродуцирована в альбоме Челябинской картинной галереи, изданном в серии «Белый город».
Все, кто побывали на выставке «Иллюзии реализма», говорили, что именно это полотно в первую очередь позволяло проникнуться ощущением советской эпохи. Оно несет в себе всю мощь коммунистической идеологии, в которой государство подавляет личность, инициативу, любое проявление непохожести и свободы мысли. Картина написана Александром Герасимовым в 1937 году. В центре полотна – нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе и два героя эпохи индустриализации – Алексей Стаханов (слева от наркома) и Александр Бусыгин (на трибуне).
По словам Натальи Козловой, никаких эскизов или портретных зарисовок к этой картине не обнаружено. Остается предположить, что писалось полотно частью с натурных зарисовок, частью – с фотографий. Все его герои – реальные люди. Вероятно, заседание состоялось в 1936 году, потому что свой рекорд шахтер Стаханов установил за год до этого, и в том же 1935-м бригада Горьковского автозавода, которой руководил Александр Бусыгин, отковала за смену более тысячи коленчатых валов при норме 675. А любимый народом нарком Сергей Орджоникидзе, который несколько раз приезжал на Южный Урал, в том числе и в Челябинск, был еще жив. Он уйдет из жизни в 1937 году. Наркомтяжпром просуществует до 1939 года.
Здесь же, во главе стола, мы видим будущего наркома обороны Ивана Тевосяна. Репрессии его миновали, он оставался на руководящих постах до 1954 года. Но многие герои картины станут жертвами репрессий еще до самоубийства Серго Орджоникидзе, что, собственно, и послужит причиной трагического ухода наркома тяжелой промышленности.
После смерти Сталина Микоян рассказывал, что незадолго до своего ухода Орджоникидзе говорил ему: «Не могу дальше жить. Бороться со Сталиным невозможно, а терпеть то, что он делает, нет сил. Сталин мне не верит: кадры, которые я подбирал, почти все уничтожены».
Многие свидетели подтверждают, что нарком тяжело переживал репрессии сослуживцев, считал, что он лично несет моральную ответственность за происходящее перед их семьями.
В весенне-летний период 1936 года, во время обмена партдокументов, с работы в наркомате тяжелой промышленности было снято 11 человек, из которых девять были арестованы и исключены из партии. К концу 1936 года под каток попали еще 44 человека, занимавшие высокие посты в наркомате, из них более 30 были арестованы с изгнанием из партии. Всего же в справке, составленной отделом руководящих партийных кадров ЦК, приводилось 66 фамилий номенклатурных работников наркомата, которые якобы были оппозиционерами. На языке НКВД это означало, что все они являлись кандидатами для будущих чисток.
«Картину Александр Герасимов писал для всесоюзной выставки «Индустрия социализма», которая была инициирована Серго Орджоникидзе, – говорит Наталья Александровна. – Но после его гибели идея как будто завяла, сошла на нет. Грандиозная по своей сути выставка, для которой были написаны многие и многие полотна, была условно открыта 18 марта 1939 года в Москве, в помещении постоянной строительной выставки, но прошла незаметно, она не освещалась широко. Возможно, именно поэтому «Индустрия социализма» окутана легендами и домыслами.
Огромный пласт живописи, графики и скульптуры, выполненный для этой несостоявшейся экспозиции, оседает в фондах созданной в 1940 году Дирекции художественных выставок и панорам. В 1951 году при Загорском музее-заповеднике создается специальный архив художественных произведений, и туда в срочном порядке передается около 1500 единиц хранения из фондов дирекции. Именно тогда, в 1951–1952 годах, часть картин с этой выставки оказалась в нашей коллекции – и Дейнека, и Сарьян, и Герасимов, и многие другие».
Надо сказать, что художник Александр Герасимов, напротив, к концу 1930-х годов добивается полного официального успеха и благополучия. Он становится любимым художником Сталина, создав множество его портретов. За картину «И. В. Сталин и К. Е. Ворошилов в Кремле» художник удостоен Сталинской премии, всего же у него было четыре именных премии вождя всех народов.
Александру Герасимову сначала доверено возглавлять правление московского отделения Союза художников (1938–1940 гг.), затем – Союз советских художников всей страны (1939–1954 гг.). А в 1947 году по настоянию Клима Ворошилова, с которым Александр Герасимов был дружен, художник становится во главе только что созданной Академии художеств СССР. На всех постах он твердо и последовательно борется с формализмом, против «преклонения перед выродившимся искусством буржуазии».
Родился Александр Герасимов в городе Козлове (ныне Мичуринск) Тамбовской губернии, в семье купцов. Кстати, в этом городе стараниями художника во времена его могущества была создана большая картинная галерея, которая запросила из нашего музея другое полотно Александра Герасимова – живописный портрет Ивана Мичурина. И по распоряжению Министерства культуры СССР портрет переехал из Челябинска в Мичуринск. Таким образом, в нашем музее осталась лишь одна картина Александра Герасимова – «Заседание Наркомтяжпрома».
В 1903–1915 годах будущий президент Академии художеств СССР учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у Архипова, Касаткина, Коровина, Серова. У них он заимствовал широкую этюдную манеру письма, экспрессивный мазок, сочный колорит. Под влиянием Константина Коровина начинающий живописец обратился к изучению художников-импрессионистов, что не могло не отразиться на его собственных картинах.
Надо отдать должное, Александр Герасимов был талантлив. Как говорят искусствоведы, когда его мысли были далеки от ответственных постов и высоких трибун, он создавал прекрасные камерные, лирические произведения, отдавая предпочтение пейзажу и натюрморту. И в этих его работах видна живописная система Константина Коровина. Многие из картин Александра Герасимова несут отчетливые следы импрессионистического письма: «Песня скворца» (Третьяковка), «Яблони в цвету» (собрание семьи художника), «После дождя. Мокрая терраса» (Третьяковка).
Полотно же «Заседание Наркомтяжпрома», о котором идет речь, – чистой воды идеология. Это многофигурная парадная композиция, живописный документ эпохи. «Композиция этого полотна созвучна эпохе диктатуры, – говорит Наталья Козлова. – Это устойчивая горизонталь, символизирующая неколебимость власти. Мы видим совершенно одинаковое выражение лиц, они словно окаменели. Ни одна фигура не выделяется и не выпадает из единой партийной общности. Картина производит впечатление огромного фрагмента невиданных размеров произведения, где стройно заседают, строем голосуют, превращаясь в неведомую мегамашину. Воистину образ тоталитарного организма».
Когда стоишь перед этим полотном, возникает ощущение, что, сделав всего лишь шаг, ты войдешь в этот зал и станешь еще одним участником заседания Наркомтяжпрома. Равным ли среди равных? Мурашки по коже.
Художник Сталина и Ворошилова [Электронный ресурс] / Режим доступа :http://chelyabinsk.ru/text/picturenet/378083.html, свободный. – Загл. с экрана.