ФЕДОР ПЕВНЕВ
АКАДЕМИК И. М. ГУБКИН В ВОРОНЕЖЕ
(Глава из романа «Во глубине России»)
1
Вечерние тени исполосовали проспект Революции. Когда по нему, дребезжа и громыхая, бежали трамваи, то казалось, что тени, разрезанные колесами, дрожали вместе с мостовой и тротуарами.
– Хорошо пройтись по городу после вагонной духоты, — весело проговорил Губкин, молодцевато и легко, несмотря на свои шестьдесят лет, выпрыгнув из вагона.
Он приехал из Москвы в Воронеж на Первый съезд энергетиков. Его встретили на вокзале Панкратов и Воробьев, тоже приглашенные на съезд обкомом партии и облисполкомом ЦЧО.
Воробьев еще никогда не видел Ивана Михайловича таким бодрым, щедрым на шутки.
– Не вызвать ли нам дежурную машину, — предложил было Панкратов.
– Не надо. Времени до открытия съезда еще много. Пройдемся по городу... Для нас, геологов, закон: ходи пешком — больше увидишь и откроешь.
Они вышли из привокзального переулка на широкую улицу.
Над молодыми тополями и кленами сияло солнце, раскидав по небосклону малиновые разводы. Губкин залюбовался проспектом, похожим в этот предвечерний час на широченную аллею парка.
Хороша, хороша столица Черноземья. Вот только старые путеводители ее порочили, уверяли, что город-де славен злой собакой предводителя дворянства и мощами преподобного Митрофания. А вот что путеводители замалчивали.— Губкин широкими шагами пересек улицу, вошел в сквер и замер перед памятником Петру Первому.
Монумент величественно-строго возвышался над чугунной оградой, над кустами и деревьями сквера.
– Вот, Илья, наш судия, — с прежней шутливостью заговорил Иван Михайлович. — Еще двести лет назад он сказал белгородским купцам о здешних рудах: «Сия находка зело полезна будет потомкам нашим». Смотри, Илья, он и руку протянул в сторону Курской аномалии. Может быть, мы с тобой, все мы и есть те самые потомки, кои не оправдали его надежд и упований.
– Как не оправдали? — вскинулся Илья Сергеевич.— Нашли же богатую руду возле села Коробково. Оконтурили месторождение. После съезда энергетиков поедем с тобой закладывать первую шахту...
Но Иван Михайлович продолжал подтрунивать над своим другом. По-ребячьи озорновато взглянув поверх очков на Панкратова, он спросил:
– Тебе, Илья, этот царь не снится по ночам?
– Нет. А что? Почему он должен мне сниться?